"Опять ранен ребёнок", - три изогнутых осколка слов, врезающиеся в грудь по дороге из Енакиево в Горловку, пишет горловский блогер Егор Воронов.

Оставляя позади обстреливаемую из тяжёлых орудий столицу, еду в "увал" на день домой. Чтобы отдохнуть от чёрных горизонтов и сжавшихся улиц. Перевести через порог иной жизни дыхание на новый абзац.

Окунуться в прохладу ртутной воды, взять за руку нью-йорский горизонт, сорвать стрижиную улыбку прохожих.

"Пятый квартал. Шестеро раненых. Из них один подросток".

Нет. В этот раз город, не ставший столицей, равен ей. В непрекращающихся судорогах военной падучей.

"Остановите, пожалуйста, возле Оптового", - говорю енакиевскому водителю.

"Тут не положено", - отвечает дядька в клетчатой рубашке.

"Служебная необходимость", - твердо говорю ему. Он останавливается, разглядывая меня в салонное зеркало.

Стоит такси. "Свободны? Сколько до квартала?".

"Сто пятьдесят", - бросает водитель и, без страха, утапливает педаль газа.

Мчимся. Между первой больницей и северной проходной на дороге стоят две машины ГАИ, а возле них... танцует совершенно голый мужчина.

Гаишники стараются его не замечать, а он поднимает вверх руки и всё пританцовывает.

"Сдурел что ли? - говорит таксист. - А, может, белочка".

В Telegram приходит сообщение:

"Горловка. Число раненных мирных граждан на пятом квартале (жилмассив "Солнечный") увеличилось до десяти человек".

Реальность превращается в бесноватый макабрей.

А пляшущий кажется уже не сумасшедшим, а адептом культа Крови. Безумием становящимся нормой.

Въезжаем на мост. Впереди ТТУшная вышка. Контактные провода лежат обездвиженными плетями на расстоянии в 50-100 метров.

Тут уже и начальник горэлектротранспорта. Кивает.

Останавливаемся на "Александрии", говорю водителю: "Будьте осторожны, пожалуйста".

Он кивает: "Вы там тоже".

Включаю телефон и прохожу через внутридомовую арку. Уже виден мозаичный ковёр, ещё час назад бывший окнами девятиэтажки.

Здороваюсь с двумя людьми, которые наполовину одеты в военную форму.

Убирают вместе с жильцами дома россыпь стекла. Видно, что ребята тоже на один день в "увале" и... сами жильцы этого дома.

Знакомые уставшие глаза. Говорят, что случилось. Показывают, где "прилетело" и кого задело.

Над головами ещё одни знакомые зияющие рты пластиковых и деревянных окон.

Иду к первой девятиэтажке. Ул. Пересыпкина, 12.

Люди бегают с вениками и мётлами, убирают осколки. Показывают две квартиры с разорванными балконами на восьмом этаже:


Поднимаюсь наверх - квартира уже закрыта.

В подъездах - осколки, непременные спутники городского обстрела.

Жительница седьмого этажа Надежда рассказывает:


Мужчина во дворе показывает тяжелый металлический осколок снаряда и спрашивает меня:


Рядом кто-то смотрит на осколки и говорит:

"152-ой. Точно он, большой и тяжёлый".

Неподалеку сотрудники "Первого Республиканского супермаркета" также выметают стёкла. Над входом свисают светильники, а фасадная часть в трещинах:


Вторая девятиэтажка. Ул. Рогозина, 6.

Здесь уже работают ЖЭКовцы. Смотрят состояние лифтов. Ни один не повреждён. Прилёт на пятый этаж.

В одной из квартир вынесен кусок стены. Коммунальщики разгребают завалы и им кто-то из соседей кричит бросать мусор осторожнее, чтобы не зацепить кондиционер.

Горловчанка Анна вспоминает:


Сын оказался мне знаком.

Ещё восемь лет назад мы видели друг друга на "Стироле".

"Если бы я не был сейчас на работе, то вот тут (показывает на кровать заваленную кирпичом) меня и накрыло бы".

Его мама, Екатерина Петровна, во время общения очень расплакалась:


Сын обнимает маму и говорит, что у нее подскочит давление.

Женщина сквозь слёзы уже ничего не может говорить.

Третья девятиэтажка. Ул. Бессонова, 42.

Недалеко от подъездов небольшая воронка в земле. Возле одного из подъездов - кровь.


Взрывную волну здесь остановили деревья.

Перехожу на детскую площадку за домом, которая расположена на местной аллее.

Читаю сводку:

"Количество раненых мирных граждан в Горловке возросло до 11, из них двое - подростки".

Снова стёкла. Ветки. Побитый асфальт. Потрескавшиеся скамейки. Воронки.

Дедушка на велосипеде, который ездил в город за водой, рассказывает долгую историю, как обстрел его застал на мосту.

Как снаряды летели со стороны Дзержинска или Майорска.


Капли крови идут по плитке зигзагом и останавливаются в луже на газоне.

Выжженная трава. Ещё одна воронка. И ещё. Третья. Четвёртая.

Девятиэтажка по ул. Бессонова, 33 также частично с разбитыми окнами.

И здесь люди убирают. Терпеливо. Бесстрастно. Сосредоточившись на своей работе. Тут без жертв.

Заглядываю в телефон. Другая часть города:


Закат поглощает город.

Где-то далеко слышна артиллерия.

Горловка ещё раз приняла удар. Выстояла и даёт ответ.

Неумолимо приближается к восьмой годовщине незабываемого июля. Кто-то спрашивает меня: